У меня нынче, как у Филифьонки, сколько угодно времени. Один из таких редких моментов, когда оно становится вязким и ощутимым, и иногда даже кажется, что его некуда девать. Всего лишь сломался нетбук, всего лишь нет сотен ежедневных строчек туда и обратно, зато полно книг и забот. Я - Санта Клаус, списки путаются в бороде, а детей всё равно никогда не хватит, чтобы хотя бы кто-то приходил долгими вечерами почитать сказку вслух и звал дедушкой.
У меня теперь есть новые люди, которым суждено стать мне друзьями, родными или просто добрыми знакомыми. Мне не хватает их слов и улыбок, и я ужасно радуюсь, когда получаю хотя бы немножко. Приключения сближают крепче всего. А ещё очень хорошо помнить о том, что впереди ещё много-много встреч и общих снов.
Сон на Самайн был таким, каким и должен был быть. Страх и одиночество густой чёрной краской, тепло и надежда - ярко-жёлтой, поверх. Вот и нет пустоты и кошмаров, спутанных с явью. Нет, есть, конечно, куда им деться? Ворон обронил своё перо, и девочка, что шла за ним, подхватила и спрятала за пазухой. Она вырастет, и перо - вместе с ней, станет липкой паутиной или блестящими крыльями. А для Смерти этот путь пока закрыт.
Напротив моего окна, чуть выше, горит свет в кухне, и там человек, который всё стоит и смотрит в темноту. Я чувствую, как облако беспокойных мыслей роется вокруг, но он ждёт чего-то и почти не двигается. Мне хочется помахать ему какой-нибудь дурацкой табличкой с парой хороших слов, но уже совсем стемнело. Я зажигаю лампу и сажусь читать об Ожерелье.